Без ума. Проза на грани… - Тая Воробьёва

– Да она обделалась! – взвизгнула одна из девушек, еще сильнее сжимая моё запястье.

Я не могла ничего сказать, позвать на помощь. Во рту у меня покоились мои собственные трусы. Выплюнуть их не могла: худая длинноногая девушка с безобразным лицом обвязала их вокруг моего рта бинтом. Мысленно я готовилась к самому худшему. В голове перемешивались события последних дней, которые и привели меня в этот гостеприимный дом. Я находилась в сумасшедшем доме. И я… пришла сюда сама.

– Как тебе лежится? – спросил кто – то над ухом, проводя пальцем по моей шее и одновременно вытаскивая трусы у меня изо рта.

– Жарко, – просипела я.

– Ты уж прости, но не люблю холода. К тому же пот всем к лицу, он выглядит сексуально, – пояснила она.

– А зачем пакет на голове?

– Для иронии.

– Лицо все запарило, сними пакет, – потребовала я.

– Не – а. Мне нельзя.

– Я сниму, – послышалось где – то совсем рядом.

– Получать будешь ты, – взвизгнули ей в ответ.

– Само собой. Я же в особом положении, забыла?

Проклятый пакет сняли с головы и, наконец, я смогла увидеть место, в котором находилась. Это была просторная комната с одной кроватью с пружинным каркасом посередине, на котором я и лежала. Окна были наглухо зашторены темными занавесками. Горела яркая лампочка, которая ослепляла. Больше ничего не было. Пыточный минимализм прям.

– Какого хрена вообще? – прошипела я.

– Ослабим её? – спросила худощавая брюнетка с широкими полосами заживших шрамов на запястьях. Наверняка, резала себе вены неоднократно. И возможно потом сама же звонила в скорую, чтобы её спасли. У подобных личностей мания на такие вещи: находиться на грани жизни и смерти. Ощущения покруче наркоты. Я сама на это подсела. Правда, мой суицид был более сознательным. Сознательный суицид – вот ведь безумие.

Другая, страшная, с исполосованным лицом, стоящая в углу комнаты с правой стороны, кивнула ей в ответ. Худощавая порылась в своих синих шароварах и вытащила длинный гвоздь, которым начала ковырять тугие веревки.

– Посмотри – ка, Диана, у меня появилась подружка по цеху. Венки то кровоточат.

– Чем это ты? – спросила исполосованная.

– Колумбийский нож.

– Ого. А я этим самым гвоздем, – отозвалась брюнетка. – Храню как реликвию на случай, если встречу свою мать, которая упекла меня сюда. Мне даже жалко эту стерву. Упечь свою дочь в дурку, чтоб наслаждаться домишком в Подмосковье вместе с любовником…

– Лиза, харе болтать. Сейчас Миша придет. Вытри ей кровь, а то прям Христос долбаный.

– Сколько вас тут, извращенок? – спросила я.

– Миша – главная здесь, – ответила Диана, закуривая самокрутку.

Но, конечно, даже в сумасшедшем доме должна быть иерархия. И возможно, совсем скоро на сцену выйдет сам главарь кучки взбесившихся ненормальных.

– Ну что, как у вас дела? – в комнату протиснулась толстая женщина с моложавым лицом на вид лет тридцати. У неё были густые рыжие волосы, аккуратно уложенные в пучок, большие выцветшие голубые глаза, нос картошкой, надменный рот и вскинутые гордые брови. Одета она была в синий джинсовый сарафан поверх белой блузки, на ногах черные лакированные туфли на низком каблучке. Габариты у этой мадам были впечатляющие. Прям хозяйка барделя. Бери и рисуй с натуры.

– Что со мной будет?

– Саша… кажется. Думаю, немного черных пыток будет с тебя достаточно. Заранее не держи зла. Практика показывает, это лучшая методика. Надо сломить твою веру, подчинить волю и прочее. Увидимся через три дня.

Она ушла, прикрыв за собой дверь. Послышалось два щелчка. Я сглотнула слюну и попрощалась с миром.

Отныне мир действительно был потерян. Он отталкивал меня снова и снова, вытирал об меня ноги, душил, избивал, выбрасывал в помойные ямы. Я почти не приходила в себя, потому что мне казалось, что я до сих пор лежу в ванной в своей квартире и наслаждаюсь теплом собственной крови, которая необыкновенно приторна на вкус. Я собирала пазл, в котором ни о чем не жалела кроме того дня, когда покинула Диму. Это мучило меня наравне с пытками и иногда хотелось страдать ещё сильнее, хотя сильнее уже было некуда. И это уже бесило меня настолько, что я захлебывалась в рыданиях, заглушаемых марлевыми повязками, смоченные спиртом. Не знаю, отчего мне было настолько больно – то ли от того что моя любовь никак не оставит меня, то ли от того, что больше не хотела умирать. К концу третьего дня силы оставили меня и я провалилась в вечный сон. Я умоляла несуществующего в моем сознании Бога о том, чтобы он подарил мне отсутствие сновидений. И он меня услышал. Этот Бог, в которого не поверю никогда.

***

«Всегда и повсюду, теперь ты со мной, мой чистый альбинос»

– Любимый, о чём ты мечтаешь?

– Хочу жить где – нибудь за границей. Например, в Лондоне или в Венеции. Иметь красивый дом с бассейном.

– А что нужно чтобы всего этого добиться?

– Много денег. А вообще надо выучить английский и переехать навсегда за границу.

– Ты думаешь, там будет лучше?

– Лучше чем в России уж точно!

– А ты, Саша, чего хочешь?

– Хочу уехать для начала в Москву. Со школы мечтаю там жить.

– ???

– Я приняла решение.

– У тебя ещё есть время подумать, – говорит Дима, виновато делая глоток из кружки с пивом, надеясь, что я не замечу, что это уже вторая за сегодняшний вечер. Я уже было открыла рот, чтобы высказать ему, как он достал меня своим алкоголем, а ещё больше с сигаретами, но вспомнив советы мамы про женскую мудрость, воздержалась от излишнего брюзжания.

Мы с Димой сидим в баре, отделанном в стиле киношного заброшенного паба на Диком Западе. Это заведение, в центре города, пользуется большой популярностью среди молодёжи, вечно мечтающей о половой и социальной свободе. Такие бары сейчас в тренде, они приближают юные умы к какой то «Американской истории» (хороший фильм), оставляя позади патриотизм и коммунистические представления об устройстве общества. Марксизм и ленинизм со своими трудами остались в прошлом, уступая место новой эпохе – эпохе потребления.

Я не думаю, что Дима, держа меня за руку и поглощая пирог с говядиной, думал об этом, ведь чтобы размышлять, необходимо ориентироваться в предмете, знать хоть какие – то источники. Но моему блондину это было не интересно: он охотно обсуждал новые гаджеты, нежели ситуацию на Украине с её взбесившемся народом. Подняв взгляд от своей тарелки, я пронзительно всмотрелась в светлые глаза сидящего напротив. Меня на минуту посетила мысль, что ведь сложно любить того, кто так же не опытен в отношении жизни, как и ты. Что из этого выйдет, если наши общие мечты на двоих не основаны на реальности?

Почти семьдесят два процента молодежи хотят получить интересную работу и, конечно же, мы с Димой входим в это число работающих по найму. Мы как и все мечтаем горбатиться на дядю, чтобы: во – первых, классно одеваться, во – вторых, купить хорошую машину, в – третьих, постоянно путешествовать, то есть получать кайф от жизни, в четвертых, купить большой дом, где наши дети не будут знать бедности и в пятых, чтобы в этом доме был бассейн – Дима обожает плавать. Стандартный набор молодой пары, не получающей по отдельности более пятнадцати тысяч в месяц на работе. Неужели так будет продолжаться до конца жизни?

Дима улыбается и крепко целует меня в макушку. Это один из немногих моментов, когда я снова молю время остановиться.

– Саш, ты куда? – Дима по – детски кладет свою ладонь на моё плечо.

– Я на минутку. В туалет.

Слишком много мыслей в последнее время одолевает мою молодую красивую головку. Надо умыться и прийти в себя. Ну вот, теперь лучше. В зеркало на меня смотрит какая – то усталая шатенка (недавно перекрасила волосы) с явной претензией к жизни. Но разве жизнь виновата в обыденности этого взгляда? Она не должна быть понятной, она должна быть понятой. Это точно. Надо побить себя по щекам, чтоб очухаться от наваждения. Обычная предосенняя хандра.

Не думала, что из моего выхода из дамской комнаты, получится столько трагедии. Тем более что, не ожидала, что какой – то мужчина лет тридцати пяти, мимо которого я проходила, сильно сожмет мою кисть руки и невольно станет танцевать со мной. Не скажу, что я любитель касаться чужой кожи, но реакция моя была спокойной. Я вежливо улыбалась, но взглядом старалась выцепить Диму, чтобы он освободил меня из рук незнакомца. Прям – таки стало проще дышать, когда мой любимый заметил мой безумный взгляд и ринулся возволять свою лирическую принцессу.

– Эй, это моя девушка!

Незнакомец, отпуская мою талию, мирно развел руками, мол «не претендую». Я перевела дыхание и спокойно взяла за руку Диму. Однако он тут же высвободился и вышел прочь из бара. Я вслед за ним.

– Что случилось, Дима?